ISSN 2412-4036 (print)
ISSN 2713-1823 (online)

Взгляд на жесткость сосудистой стенки и сердечно-сосудистый риск у больных хроническим гломерулонефритом

И.В. Полякова, Н.Ю. Боровкова, Т.И. Маслова, И.Ю. Максимова, С.Ю. Зубова, Е.Н. Соловьянова

1) ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава России, кафедра госпитальной терапии им. В.Г. Вогралика, Нижний Новгород; 2) ГБУЗ НО «Нижегородская областная клиническая больница им. Н.А. Семашко», Нижний Новгород
В последние годы в мире отмечен рост хронической болезни почек (ХБП). Больные ХБП имеют высокий риск сердечно-сосудистых заболеваний. Большинство из них погибают не от нефрологической патологии, а от кардиоваскулярных осложнений. Состояние данной проблемы в России отражает общую тенденцию в мире. При этом в структуре диализных пациентов в нашей стране одну из ведущих позиций занимает хронический гломерулонефрит (ХГН). Значимым критерием выявления и стратификации сердечно-сосудистого риска признана артериальная жесткость. В представленном обзоре литературы обсуждается тема жесткости сосудистой стенки при ХГН. Рассматриваются патогенетические механизмы кардиоренальных взаимоотношений, влияние факторов риска на состояние артерий и развитие их ригидности у таких больных.

Ключевые слова

хронический гломерулонефрит
хроническая болезнь почек
сердечно-сосудистый риск
сосудистая жесткость
кардиоренальный континуум

В последние десятилетия во всем мире отмечен неуклонный рост хронической болезни почек (ХБП) [1, 2]. По данным различных исследований, в популяциях населения США, Европы и Японии она составляет в среднем 10–15%, возрастая до 35% у людей старше 60 лет [3–9].

Вместе с тем было показано, что кардиоваскулярная летальность у лиц с нарушенной функцией почек превосходит число смертей собственно от нефрологических заболеваний [10, 11]. Становится очевидным, что при ХБП у пациентов больше шансов погибнуть от сердечно-сосудистых осложнений (ССО), чем от прогрессирования почечной недостаточности [12, 13].

Результаты проведенных эпидемиологических исследований в России показали, что проблема ХБП для нашей страны также актуальна [14]. А основной причиной гибели таких больных, в свою очередь, являются именно ССО как в додиализном, так и диализном периодах [14–16]. К примеру, за пятилетний период 2009–2013 гг., по данным регистра заместительной почечной терапии Российского диализного общества, среди пациентов на программном гемодиализе (ПГ) доля кардиоваскулярных причин в структуре летальности составила 47,7% [16].

Наряду с этим ведущей причиной в развитии терминальной почечной недостаточности в России был признан хронический гломерулонефрит (ХГН). Больные ХГН на ПГ составили до 37,8%, перитонеальном диализе – 34,5% [16]. К сожалению, эта патология в литературе обсуждается мало. В подавляющем большинстве она рассматривается лишь нефрологами. Сведения об эпидемиологии ХГН на додиализных стадиях ХБП в нашей стране в большинстве своем малочисленны и относятся преимущественно к 1960–1990 гг. Возможно, это обусловлено тем, что ХГН – не часто встречающееся заболевание [17]. Тем не менее имеющиеся данные свидетельствуют о наличии проблемы сердечно-сосудистого риска (ССР) у таких больных.

Состояние сердечно-сосудистой системы при ХГН изучалось при сохранной функции почек или на этапе лечения ПГ. Показано, что для больных ХГН с артериальной гипертензией (АГ) даже при сохранной функции почек характерно нарушение суточного ритма артериального давления (АД) [18]. Замечено раннее ремоделирование левого желудочка сердца при гипертонической форме ХГН в отсутствии почечной недостаточности [19]. В то же время у большинства лиц на ПГ регистрировались различные виды нарушения ритма сердца [20]. При этом остается малоизученным состояние сосудистой стенки, особенно на разных стадиях функцио­нального нарушения почек при ХГН.

Предполагается, что изменение артериальной стенки в условиях сердечно-сосудистой патологии при ХГН представлено двумя, во многом взаимо­обусловливающими друг друга процессами: атеросклерозом (окклюзионное поражение) и артериосклерозом (ремоделирующее поражение) сосудов [12, 21, 22].

В атерогенезе при ХГН, как и при ХБП в целом, остается важной роль традиционных факторов риска. Прежде всего это АГ и дислипопротеидемия, которые часто усугубляются по мере снижения функционального состояния почек [21]. В свою очередь, в генезе АГ большую роль отдают фактору объемной перегрузки сосудистого русла, способствующему развитию другого патологического процесса – артериосклероза. Предполагается, что артериосклероз проявляется в процессе ремоделирования артериальной стенки в ответ на увеличение давления или тока крови. При этом происходит гиперпродукция коллагена, кальцификация, гиперплазия и гипертрофия гладкомышечных клеток сосудов [12].

Эти механизмы изменения артериальной стенки ведут к потере эластичности сосудов и, как следствие, увеличению постнагрузки на миокард левого желудочка, вызывая его гипертрофию [12, 21, 22]. При ХГН возможно ускорение указанных процессов на фоне иммунного воспаления и нарушение функционального состояния почек. Но в доступной литературе подобных сведений крайне мало [23, 24].

Артериальное русло выполняет в организме следующие гемодинамические функции. Во-первых, постоянное обеспечение адекватного кровотока в тканях и органах (проводящая функция). Во-вторых, превращение толчкообразных выбросов крови из сердца в равномерный ток, проведение с определенной скоростью пульсовых и отраженных волн (функция амортизации и буферирования). Их эффективность зависит от геометрических и вязкоупругих свойств артериальной системы [12].

Высокоэластичная артериальная система обес­печивает устойчивый кровоток в большинстве тканей организма без воздействия пика систолического давления. Этот механизм настолько эффективен, что практически предотвращает снижение диастолического давления от восходящей аорты до периферических артерий [25].

Уменьшение эластических свойств сосудов вследствие атеросклероза и артериосклероза при ХГН приводит к нарушению их демпфирующих свойств, что инструментально оценивается по увеличению скорости распространения пульсовой волны PWV (Pulse Wave Velocity) [12, 21, 26]. PWV является классическим маркером жесткости сосудов и, согласно исследованиям последних лет, независимым предик­тором риска ССО. Европейским обществом кардиологов (2013) параметры жесткости артериальной стенки включены в число тестируемых показателей во время поиска субклинического поражения органов-мишеней при АГ [27].

Нарушение демпфирующих свойств аорты при ХГН приводит к изменениям центральной гемодинамики. При повышении PWV отраженные волны возвращаются к устью аорты раньше и наслаиваются на пульсовую волну в ней во время систолы. За счет этого увеличивается центральное пульсовое артериальное давление (ПАД) и систолическое артериальное давление (САД), при этом снижается диастолическое АД (ДАД) [28–30]. Следовательно, значения центрального аортального давления (ЦАД) также свидетельствуют о состоянии сосудистой ригидности.

Потеря способности крупных артерий к растяжимости и соответственно увеличение показателей их жесткости приводит как к усилению работы сердца, так и к передаче колебаний АД на микроциркуляторное русло и, следовательно, повреждению внутренних органов [31, 32]. Воздействие на миокард, головной мозг и почки высокого САД и ПАД приводит к гипертрофии миокарда, его фиброзу, церебральному и почечному микрососудистому повреждению, а также повышению риска инсульта и почечной недостаточности. Кроме того, снижение ДАД уменьшает диастолическую коронарную перфузию, способствуя субэндокардиальной ишемии и желудочковой ригидности [25].

Таким образом, оценка артериальной жесткости и ЦАД имеет большое значение при обследовании больных для выявления лиц высокого ССР [33–35]. Очевидно, что это также актуально для пациентов с ХГН.

Как следствие, последние 20 лет были отмечены активным изучением процессов ремоделирования сосудов и увеличения их ригидности, а также оценки артериальной жесткости для оценки ССР. В основном это касается пациентов с первичной сердечно-сосудистой патологией. Исследования продемонстрировали влияние артериальной жесткости на почечный, кардиоваскулярный и общий прогноз у разных категорий лиц, включая пациентов с сахарным диабетом, АГ и общую популяцию [36–41].

В доступной литературе встречаются также работы, посвященные изучению состояния сосудистой стенки у больных хронической обструктивной болезнью легких, ревматоидным артритом, системной красной волчанкой [42–46] и др.

Артериальная жесткость изучалась при ХБП в целом. Появляется все больше доказательств того, что ведущей причиной сердечно-сосудистой смертности и при терминальной почечной недостаточности, и на додиализных стадиях ХБП выступает не окклюзирующее поражение коронарных артерий, а структурная патология сердца, лежащая в основе хронической сердечной недостаточности и внезапной сердечной смерти. Многие данные свидетельствуют, что основной причиной такого поражения миокарда является повышенная жесткость артерий [25].

Показано увеличение параметров ЦАД и сосудистой ригидности у больных ХБП, особенно в сочетании с АГ [47–49]. Повышение артериальной ригидности выявлялось уже на начальных стадиях ХБП [25, 50]. Так, при обследовании 1290 больных эссенциальной АГ на ранних стадиях ХБП, вне зависимости от уровня АД и влияния других факторов риска, между величиной скорости клубочковой фильтрации и PWV была найдена отрицательная корреляционная зависимость [21, 51].

Кроме этого, найдена тенденция к ступенчатому увеличению PWV соответственно стадиям ХБП [52, 53]. Также выявлено, что PWV является независимой детерминантой протеинурии как показателя эндотелиальной дисфункции [54].

Повышение ПАД как феномена, также связанного с нарушением демпферных свойств сосудов, часто регистрировалось на поздних стадиях ХБП и являлось независимым предиктором сердечно-сосудистой летальности [21, 55].

Оценивалось влияние факторов риска на показатели жесткости артериальной стенки у больных ХБП, находящихся на лечении ПГ: выявлено достоверное снижение растяжимости артериальной стенки, зависимое от возраста, показателей АД, концентрации общего холестерина, гомоцистеина, стабильных метаболитов оксида азота, креатинина, кальция, фосфора, длительности диализной терапии, выраженности междиализного увеличения массы тела [56].

Вместе с тем состояние эластичности артериального русла у больных ХГН изучено крайне мало. Можно встретить единичные данные по этой проблеме. Так, в некоторых работах Л.И. Князевой, С.В. Свидовской и соавт. (2012, 2013) рассматривались показатели иммунного воспаления, синдром АГ при ХГН и жесткость артериального русла без учета стадий ХБП. Было констатировано, что при гипертоническом варианте ХГН и повышенном содержании показателей цитокинового воспаления в сыворотке крови выявляется нарушение упруго-эластических свойств сосудистого русла у лиц без почечной недостаточности [23, 24].

И.Т. Муркамилов и соавт. (2017) исследовали структурные изменения каротидных артерий методом измерения толщины комплекса интима-медиа и их связь с почечной дисфункцией при ХГН. На основании этой работы был сделан вывод о выявлении признаков ремоделирования каротидных артерий на додиализной стадии ХГН [57].

Таким образом, можно констатировать, что больные ХГН относятся к категории лиц высокого ССР. Это, как правило, происходит в условиях хронического иммунного воспаления и прогрессирующего снижения функциональной способности почек, которые усугубляют и ускоряют процессы изменения сосудов и сердца. Достоверным критерием стратификации ССР при ХГН на всех стадиях ХБП может быть определение жесткости сосудистой стенки. Все это определяет необходимость исследований в данном направлении.

Список литературы

  1. Kidney Disease: Improving Global Outcomes (KDIGO) CKD Work Group. KDIGO 2012 Clinical Practice Guideline for the Evaluation and Management of Chronic Kidney Disease. Kidney inter., Suppl. 2013; 3: 1–150.
  2. Национальные рекомендации. Хроническая болезнь почек: основные принципы скрининга, диагностики, профилактики и подходы к лечению. 2014. Available at: http://www.nephro.ru/content/files/standards/ckdru.pdf.
  3. Chadban S.J., Briganti E.M., Kerr P.G. et al. Prevalence of kidney damage in Australian adults: the AusDiab kidney study. J. Am. Soc. Nephrol. 2003;14(7, Suppl. 2):131-8.
  4. Coresh J., Selvin E., Stevens L.A. et al. Prevalence of chronic kidney disease in the United States. JAMA. 2007; 298: 2038–47.
  5. Perkovic V., Cass A., Patel A.A. et al. High prevalence of chronic kidney disease in Thailand. Kidney Int. 2008; 73(4): 473–39.
  6. Zhang L., Zhang P., Wang F. et al. Prevalence and factors associated with CKD: a population study from Beijing. Am. J. Kidney Dis. 2008; 51(3): 373–84.
  7. James M.T., Hemmelgarn B.R., Tonelli M. Early recognition and prevention of chronic kidney disease. Lancet. 2010; 375: 1296–1309.
  8. Prevalence of low glomerular filtration rate in nondiabetic Americans: Third National Health and Nutrition Examination Survey (NHANES III). J. Am. Soc. Nephrol. 2002; 13(5): 1338–49.
  9. Kidney disease as a risk factor for development of cardiovascular disease: a statement from the American Heart Association Councils on Kidney in Cardiovascular Disease, High Blood Pressure Research, Clinical Cardiology, and Epidemiology and Prevention. Circulation. 2003; 108: 2154–69.
  10. Томилина Н.А. Хроническая болезнь почек. Избранные главы нефрологии. М., 2017. 512 с.
  11. Naghavi M., Wang H., Lozano R. et al. GBD 2013 Mortality and Causes of Death Collaborators. Global, regional, and national age-sex specific all-cause and cause-specific mortality for 240 causes of death, 1990-2013: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2013. Lancet. 2015; 385(9963): 117–71.
  12. Garnier A., Briet M. Arterial stiffness and chronic kidney disease. Pulse. 2015; 3: 229–41.
  13. Keith D.S., Nichols G.A., Gullion C.M., Brown J.B., Smith D.H. Longitudinal follow-up and outcomes among a population with chronic kidney disease in a large managed care organization. Arch. Intern. Med. 2004; 164: 659–63.
  14. Кобалава Ж.Д., Виллевальде С.В., Боровкова Н.Ю. и др. от имени исследователей программы ХРОНОГРАФ. Распространенность маркеров хронической болезни почек у пациентов с артериальной гипертонией: результаты эпидемиологического исследования ХРОНОГРАФ. Кардиология. 2017; 57(10): 36–41.
  15. Шилов Е.М., Смирнов А.В., Козловская Н.Л. Нефрология. Клинические рекомендации. М., 2016. 816 с.
  16. Бикбов Б.Т., Томилина Н.А. Состав больных и показатели качества лечения на заместительной почечной терапии терминальной хронической почечной недостаточности в Российской Федерации в 1998–2013 гг. Отчет по данным регистра заместительной почечной терапии Российского диализного общества. Ч. 2. Нефрология и диализ. 2016; 18(2): 98–163.
  17. Сигитова О.Н., Архипов Е.В. Эпидемиология хронического гломерулонефрита у взрослого населения. Вестник современной клинической медицины. 2012; 5(4): 19–22.
  18. Боровкова Н.Ю. Суточная динамика артериального давления у больных хроническим гломерулонефритом с артериальной гипертонией и сохранной функцией почек. Клиническая медицина. 2009; 87(6): 19–22.
  19. Боровкова Н.Ю., Боровков Н.Н., Хорькина Ю.А. и др. Характеристика левого желудочка сердца у больных с ренопаренхиматозной артериальной гипертензией. Практическая медицина. Кардиология. 2013; 3(71): 45–48.
  20. Hernandez G.T., Sippel M., Mukherjee D. Interrelationship between chronic kidney disease and risk of cardiovascular diseases. Cardiovasc. Hematol. Agent. Med. Chem. 2013; 11: 38–43.
  21. Смирнов А.В., Добронравов В.А., Каюков И.Г. Кардиоренальный континуум: патогенетические основы превентивной нефрологии. Нефрология. 2005; 9(3): 7–15.
  22. Кутырина И.М., Руденко Т.Е., Дзигоева М.Ю. Ремоделирование сосудов при хронической почечной недостаточности. Клиническая медицина. 2005; 2: 16–21.
  23. Князева Л.И., Свидовская С.В., Михалевская Н.А., Галченкова О.С. Показатели субклинического воспаления и параметры ремоделирования артериального русла у больных хроническим гломерулонефритом. Курский научно-практический вестник «Человек и его здоровье». 2013; 1: 75–80.
  24. Князева Л. И., Свидовская С. В., Михалевская Н. А. и соавт. Динамика показателей иммунного статуса и жесткости артериального русла у больных гипертоническим вариантом хронического гломерулонефрита на фоне лечения. Вестник новых медицинских технологий. 2013; 20(1): 46–49.
  25. Кобалава Ж.Д., Котовская Ю.В., Виллевальде С.В., Соловьева А.Е., Амирбегишвили И.М. Артериальная жесткость и хроническая болезнь почек: причины и последствия. Рациональная фармакотерапия в кардиологии. 2014; 10(1): 83–91.
  26. Safar M.E., Henry O., Meanme S. Aortic pulse wave velocity: an independent marker of cardiovascular risk. Am. J. Geriatr. Cardiol. 2002; 11: 295–98.
  27. Mancia G., Fagard R., Narkiewicz K. et al. 2013 ESH/ESC guidelines for the management of arterial hypertension: The Task Force for the management of arterial hypertension of the European Society of Hypertension (ESC) and of the European Society of Cardiology (ESC). Eur. Heart J. 2013; 34(28): 2159–219.
  28. Милягин В.А., Комиссаров В.Б. Современные методы определения жесткости сосудов. Артериальная гипертензия. 2010; 16(2): 134–143.
  29. Laurent S., Cockcroft J., Van Bortel L. et al. Expert consensus document on arterial stiffness: methodological issues and clinical applications. Eur. Heart J. 2006; 27(21): 2588–605.
  30. Segers P. Basic principles of wave reflection and central pressure. In: Laurent S., Cockroft J., eds. Central aortic blood pressure. France: Elsevier. 2008: 19–25.
  31. Briet M., Boutouyrie P., Laurent S., London G.M. Arterial stiffness and pulse pressure in CKD and ESRD. Kidney Int. 2012; 82: 388–400.
  32. Laurent S., Boutouyrie P. The structural factor of hypertension: large and small artery alterations. Circ. Res. 2015; 116: 1007–21.
  33. Laurent S., Katsahian S., Fassot C. et al. Aortic stiffness is an independent predictor of fatal stroke in essential hypertension. Stroke. 2003; 34(5): 1203–06.
  34. O’Rourke M.F., Safar M.E., Nichols W.W. Pulse wave form analysis and arterial stiffness: realism can replace evangelism and skepticism
  35. McEniery C.M., Cockcroft J.R. Pathogenesis of cardiovascular events in response to high central blood pressure. In: Laurent S., Cockroft J., eds. Central aortic blood pressure. France: Elsevier. 2008: 55–60.
  36. Cruickshank K., Riste L., Anderson S.G., Wright J.S., Dunn G., Gosling R.G. Aortic pulse-wave velocity and its relationship to mortality in diabetes and glucose intolerance: an integrated index of vascular function? Circulation. 2002; 106: 2085–90.
  37. Boutouyrie P., Tropeano A.I., Asmar R., Gautier I., Benetos A., Lacolley P., Laurent S. Aortic stiffness is an independent predictor of primary coronary events in hypertensive patients: a longitudinal study. Hypertension. 2002; 39: 10–15.
  38. Vlachopoulos C., Aznaouridis K., Stefanadis C. Prediction of cardiovascular events and all-cause mortality with arterial stiffness: a systematic review and meta-analysis. J. Am. Coll. Cardiol. 2010; 55: 1318–27.
  39. Гусева В.М., Яковлев О.Г., Захарова Н.О., Курмаев Д.П. Нарушения минерального обмена и артериальная ригидность у пациентов старческого возраста с хронической болезнью почек в сочетании с сердечно-сосудистой патологией. Сибирский медицинский журнал. 2013; 28(2): 82–87.
  40. Бондырева А.В., Степченко М.А., Князева Л.А. Влияние терапии на жесткость артериального русла у больных с диабетической нефропатией. Вестник новых медицинских технологий. 2012; 19(4): 124–125.
  41. Сижажева С.Х., Бетуганова А.Л., Кегадуева Д.А., Шогенова З.Ж. Оценка влияния комбинирорванной антигипертензивной терапии на сосудистую ригидность у пациентов с сахарным диабетом и артериальной гипертонией. Научные известия. 2017; 9: 88–92.
  42. Кароли Н.А., Долишняя Г.Р., Ребров А.П. Изменение параметров суточного мониторирования артериального давления и артериальной ригидности у пациентов с артериальной гипертензией и хронической обструктивной болезнью легких на фоне применения валсартана. Рациональная фармакотерапия в кардиологии. 2014; 10(1): 25–30.
  43. Qvist L., Nilsson U., Johansson V. et al. Central arterial stiffness is increased among subjects with severe and very severe COPD: report from a population-based cohort study. European clinical respiratory journal. 2015; 2: 1–8.
  44. Никитина Н.М., Романова Т.А., Ребров А.П. Особенности суточного профиля ригидности артерий у больных ревматоидным артритом с наличием и в отсутствие артериальной гипертензии. Современная ревматология. 2017; 11(3): 64–71.
  45. Саркисова О.Л., Реброва Н.В., Богомолова И.И. и соавт. Влияние лизиноприла на показатели суточного мониторирования артериального давления и сосудистую жесткость у больных артериальной гипертонией в сочетании с ревматоидным артритом. Рациональная фармакотерапия в кардиологии. 2017; 13(5): 661–667.
  46. Терегулов Ю.Э., Хусаинова Д.К., Абдулганиева Д.И. Интегральная жесткость артериальной системы и функция эндотелия у больных системной красной волчанкой. Научно-практическая ревматология. 2015; 53(2): 143–148.
  47. Хоконова Т.М., Уметов М.А., Аджиева И.А. Исследование показателей центральной гемодинамики и сосудистой ригидности у больных с хронической болезнью почек и артериальной гипертонией. Научные ведомости. Серия Медицина. Фармация. 2017; 5(254): 68–72.
  48. Fortier C., Mac-Way F., Desmeules S., Marquis K., De Serres S.A., Lebel M., Boutouyrie P., Agharazii M. Aortic-brachial stiffness mismatch and mortality in dialysis population. Hypertension. 2015; 65: 378–84.
  49. Руденко Т.Е., Кутырина И.М., Швецов М.Ю., Андросова С.О. Ригидность общих сонных и бедренных артерий на додиализной стадии хронической болезни почек. Альманах клинической медицины. 2014; 30: 25–31.
  50. Сolin D., Jonathan N., Richard P. et al. Arterial stiffness in chronic kidney disease: causes and consequences. Heart. 2010; 96: 817–23.
  51. Mourad J.J., Pannier B., Blacher J. et al. Creatinine clearance, pulse wave velocity, carotid compliance and essential hypertension. Kidney Int. 2001; 59: 1834–41.
  52. Wang M.C., Tsai W.C., Chen J.Y., Huang J.J. Stepwise increase in arterial stiffness corresponding with the stages of chronic kidney disease. Am. J. Kidney Dis. 2005; 45: 494–501.
  53. Townsend R.R., Wimmer N.J., Chirinos J.A. et al. Aortic PWV in chronic kidney disease: a CRIC ancillary study. Am. J. hypertens. 2010; 23: 282–89.
  54. Weir M.R., Townsend R.R., Fink J.C. et al. Hemodynamic correlates of proteinuria in chronic kidney disease. Clin. J. Am. Soc. Nephrol. 2011; 6: 2403–10.
  55. Goldsmith D., MacGinley R., Smith A., Covic A. How important and how treatable is vascular stiffness as a cardiovascular risk factor in renal failure? Nephrol. Dial. Transplant. 2002; 17: 965–69.
  56. Харламова У.В., Ильичева О.Е. Детерминанты жесткости сосудистой стенки у больных хронической болезнью почек, находящихся на гемодиализе. Клиническая медицина. 2012; 11: 44–47.
  57. Муркамилов И.Т., Айтбаев К.А., Фомин В.В и др. Субклиническое ремоделирование каротидных артерий при хроническом гломерулонефрите. Архивъ внутренней медицины. 2017; 4: 300–305.

Об авторах / Для корреспонденции

Ирина Владимировна Полякова, аспирант кафедры госпитальной терапии им. В.Г. Вогралика ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава России. Адрес: 603950, БОКС-470, г. Нижний Новгород, пл. Минина и Пожарского, д. 10/1. Тел.: 8 (831) 438-91-36. Е-mail: breathofsolitude@yandex.ru
Наталья Юрьевна Боровкова, д.м.н., профессор кафедры госпитальной терапии им. В.Г. Вогралика ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава России. Адрес: 603950, БОКС-470,
г. Нижний Новгород, пл. Минина и Пожарского, д. 10/1. Тел.: 8 (831) 438-91-36
Татьяна Ивановна Маслова, зав. пульмонефрологическим отделением ГБУЗ НО «Нижегородская областная клиническая больница им. Н.А. Семашко». Адрес: 603126, г. Нижний Новгород, ул. Родионова, д. 190
Ирина Юрьевна Максимова, к.м.н., зав. отделением ультразвуковой диагностики ГБУЗ НО «Нижегородская областная клиническая больница им. Н.А. Семашко». Адрес: 603126, г. Нижний Новгород, ул. Родионова, 190
Светлана Юрьевна Зубова, врач ультразвуковой диагностики ГБУЗ НО «Нижегородская областная клиническая больница им. Н.А. Семашко». Адрес: 603126, г. Нижний Новгород, ул. Родионова, 190
Елена Николаевна Соловьянова, к.м.н., доцент кафедры госпитальной терапии им. В.Г. Вогралика ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава России. 603950, БОКС-470, г. Нижний Новгород, пл. Минина и Пожарского, д. 10/1. Тел.: 8 (831) 438-91-36

Также по теме

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.